Dmitriy ISAEV

the official website
Главная » Статьи » 2009-2013
"Я надеюсь еще пожить"
Незамутненный и возвышенный, сжатый, словно пружина, но время от времени щедро расплескивающий искрящийся свет – актер Дмитрий Исаев рассказывает нам о чувстве прекрасного и о Красоте, о детскости и взрослости, о терниях и лаврах творческого пути.

Незамутненный и возвышенный, сжатый, словно пружина, но время от времени щедро расплескивающий искрящийся свет – актер Дмитрий Исаев рассказывает нам о чувстве прекрасного и о Красоте, о детскости и взрослости, о терниях и лаврах творческого пути.

- Можно ли воспитать в себе чувство прекрасного? Нужны ли нам, например, прививки классической музыки?
- Не уверен, нужно ли делать такие прививки. Это же всего лишь стереотип прекрасного, как и живопись, как и поэзия. Для одних это работает, а для других – что-то другое.

- Но своих детей вы бы стали развивать в этом направлении?
- С ними все по другому, они уже сейчас имеют отношение к искусству. Это в дальнейшем они начнут задавать себе вопросы, как это ни странно, наши пристрастия и увлечения выстраиваются в более поздний период, в два последние года школы. Если они захотят переехать из Питера в Москву, я, конечно, буду их направлять, а так у них как раз классическое воспитание, четкое понятие о красоте – и в классике, и в современном искусстве...

- А вы к чему больше склоняетесь к классике или современному искусству?
- Я склоняюсь к тому, что надо абсолютно точно идти в ногу со временем. Я слушаю все, что связано с джазом, поскольку я его люблю. Попсу как-то тяжело переношу, но из звезд этого жанра очень уважаю Бритни Спирс. После того, что происходило с ней, она смогла подняться, она молодец, молодец! Это личность! Вдруг произошло появление личности. Человека сломали… Пожалуйста, реально, взяли, и вырвали цветок. И понесло… Бабах – и такое возвращение! Это очень красиво…

- А есть ли для вас идеальное, однозначное «хорошо»? Эталон красоты?
- Кустодиевские женщины мне очень нравятся. Я не знаю, мне кажется, что красота, она все-таки в людях, я очень люблю красоту в людях. Это самое интересное.

- Вы имеете в виду внешнюю красоту?
- Это все вместе – внешняя красота, внутренняя красота. Красота – в свете. Когда ее не прячут, она соединяет людей, она – гармония. Больше всего я ищу в людях свет и гармонию. Дело же не в макияже, а в том, что в людях вспыхивает свет!

- А может ли вам понравиться некрасивая девушка, добрая, чистая, но некрасивая?
- Барбара Стрейзент – красивая? Для меня – очень красивая, сумасшедше красивая! И таких много барышень. «Какая красота? Да она – уродина!» Я слышал такое. Но какая же она уродина? Она – такая. Некрасивая, но она откроет рот – и ах… Что это такое? А Лайза Минелли – красавица? Может, она более приближена к стандартам, чем Барбара Стрейзент, но, тем не менее, она тоже далеко не красавица. А бывает, сидит рядом с тобой холодная красавица. И что? Это можно? Можно. Нужно? Не знаю. Поиск абсолютной красоты? Нет, это не для меня.

- Говорят, мужчины любят глазами. Вы согласны?
- Это всего лишь стереотип. Одни любят глазами, другие ушами. Конечно, в начале мы обращаем внимание на внешность, но потом включается все остальное. Ну, вот перед тобой красотка – и что ты будешь с ней делать? Умрешь рядом с ней через полчаса? Скажешь: «Спасибо, до свидания»? Или будешь дальше любоваться? Все зависит от цели. Кому что хочется, кому что нравится.

- Что же вам еще нравится, кроме истинной человеческой красоты?
- Литература. Стивен Фрай для меня, наверное, после Оскара Уайльда – второй человек по качеству юмора, который я понимаю и принимаю. Был период, когда я вообще не мог читать русскую литературу – от ее безысходности и от саркастического юмора. Чехов – да?! Но у меня такое впечатление, что он ненавидел людей. Островский – да, ну что вы?! Как можно? Умереть же легче! Зачем эта тремола? «Давайте мы насладимся этим разложением!» Ну, насладились, и что? Это нас излечит? Нет, не излечит.
 

- А если – от противного? Чем больше грязи окружает человека, тем сильнее хочется отмыться от нее.
- Да, есть такие версии, что человек должен дойти до дна, чтобы достичь просветления. Для кого-то, может, это работает, для кого-то – нет. Можно взять для примера всем известный рассказ «Мексиканец». Герой говорит, что потерял тот взгляд, который бывает у боксеров, торчащих в грязных раздевалках… Было время, он зубами рвал. А потом, да, дрался, но уже не мог так, как те, кто бились в мясо, наповал. Для них это уже не бокс, а мясорубка. Они, как пит-були, они стоят на ринге, пока не умирают. Можно. Только – зачем столько мяса? Это шоу, это продажа. Хочешь для кого-то вывернуть свою печень, чтобы он разлетелась вдрызг? Можно так. Но это лучше сделать грамотно и сохранить при этом печень. И все бы остались довольны. Вот это мастерство. А все остальное, я не знаю, мастерство ли. А кино – это, вообще, особый кровавый спорт.

- Считается, что сериалы сильно портят артистов. Согласны?
- Портят. Но я лично пришел в кино после того, как десять лет проработал на сцене, в театре. Поэтому у меня есть такая закалка, которая меня немного спасает. И потом, я не включаюсь в обойму, у меня никогда такого не было: один сериал заканчивается, другой начинается. Нет – одна серия, две серии, полный метр.

- Должен ли актер себя доказывать, сознательно посещать кастинги?
- Профессия такая, по идее, актеры должны ходить на кастинги. Кастинги, на самом деле очень интересно посещать, опять же, если они сделаны грамотно. А если так: «Прочитайте, пожалуйста. – До свидания», то это ерунда. Мы прекрасно знаем, что все участники оговорены тысячу раз. На западе не так: там тебя приглашают, ты делаешь свою работу, и ты прекрасно понимаешь, что от твоего мастерства зависит хоть что-то. От мастерства, а не оттого, что пятый продюсер в седьмом ряду скажет, что его Маша будет лучше смотреться в кадре с другим актером. Грубо, извиняюсь, но это так. И прекрасно все знают, как это делается. Сейчас у меня появился агент, он многое делает для моего актерского продвижения. Посмотрим, что из этого выйдет. Первый раз я доверился человеку, в этом смысле.

- Творческому человеку обязательно нужны помощники?
- Конечно, нужны. Вот у меня есть друг в Питере, который мне помогает, он меня просто поражает… Я пришел к нему как-то и сказал: «У меня проблемы, я сижу в долговой яме». И этот человек ответил: «А сколько тебе надо? Это проблему ты решишь? Не решишь? Давай я тебе помогу». Он так проявляется на протяжении пяти лет. Он появляется всегда неожиданно, я иногда даже не успеваю спросить, как у него дела. Появляется – и исчезает, появляется – и исчезает! У него семья, куча дел, куча увлечений: мотоциклы, серфинг. И к этому всему он тоже меня пытался пристрастить, но я вечно чем-то занят. Я хотел, но я не делал! Я запомнил смску, которая ко мне пришла шесть лет назад, она у меня навсегда засела в голове: «Ты уверен в том, что занимаешь тем, чем нужно? Не лучше ли было бы оказаться с нами на Эльбрусе?» Но тогда м не казалось, что я занимаюсь своим делом… Вот такой человек есть. Наверное, я его заслужил. Все люди разные. Рождается один человек, у него все легко, он удачлив и счастлив. И ему не нужно себя ломать. У меня все по-другому. Тот негатив или пессимизм, какие-то иллюзии, которые зацепили меня в юности, долго жили во мне и ели меня изнутри.
 

- Где же искать корни зла?
- Очевидно, в одиночестве. Не надо воспитывать детей на одних книгах, дети должны знать жизнь. Мало того, я еще и из института такой вышел – совершенно не подготовленный к жизни. Наш профессор считал, что к женщинам нужно относиться только на уровне Арбузова, что любовь должна соблюдать дистанцию. Ах!.. Это не Петрарка, но практически то же самое. Позиция потрясающая! Но это не жизнь! Жизнь другая! И хочешь – не хочешь, но в жизни ты встречаешься с другим материалом, а ты все еще не от мира сего. У тебя все нормально, ты функционируешь, ты в порядке, нет проблем! А потом ты встречаешь неизвестное… На тебя накатывает! Вот это да! Тебя просто сбивает с ног! И тут же получается другое направление. У меня же был совсем другой мир. Мир из книг, из музыки, из картин. Нельзя помещать детей в такой мир! Конечно, я сделал для себя вывод: дети гениальны, но если их не вести, то они погибают. Они ломаются, потому что настоящая жизнь бесконечно интересна, но она абсолютно неизвестна!

 

- Как ввести детей в жизнь? С собой, что ли, всюду брать?
- Надо больше с ними разговаривать, надо быть с ними рядом. Быть в чем-то жестким, в чем-то мягким. Это надо как-то грамотно сделать, как-то защитить их т боли разочарования. Опять же все зависит от семьи, от кармических отношений.

- Ребенок здоров и счастлив, когда он окружен любовью в семье?
- Можно сказать проще: гармония, она есть, она существует. А любой дисбаланс рождает ложь, рождает страх. Страх – самое отвратительное для меня чувство. Страх меня убивал. Я испытал его еще и на физике, у меня была травма… В центральной нервной системе есть такие точки, и если они травмированы, то человек на физике испытывает страх. Очень долго я с этим жил. Я через это прошел, я знаю, что есть такой чудовищный слой. И любое насилие, неоправданное, необъяснимое меня повергает в шок. Но бывают и другие примеры, когда ребенка все любят, в семье все хорошо, а он вдруг выпрыгивает из окна в четырнадцать лет. Хотя, наверное, это ложь, от счастья – не прыгают. Когда мне было четырнадцать лет, я катался на мотоцикле, я оставил классическую скрипку. Я что-то искал в себе. А шестеро моих знакомых забрались на четырнадцатый этаж и сбросились вниз. Они были отличниками! Все газеты писали об этом, на Охте это было. Мы все были в ужасе, хотя нас мало, что удивляло в то время. Жизнь прекрасна! Кто же заставил их поверить, что это не так? Нужно было доказать им, что жизнь прекрасна! Она одна! В семьдесят лет хорошо верить в реинкарнацию. Припав к стопам Будды в Непале, ты можешь рассуждать о смерти, задаваться вопросом: зачем ценить жизнь. Но не в четырнадцать!
 

- Ваша дочка снялась в фильме Антона Сиверса «Качели», вы говорили, что в ней есть грусть, которой в вас не было.
- Да, она внутренне очень тонка, и она может это использовать, это то, с чего можно начинать играть. Я видел красивых женщин, которые говорили, что они хотят быть актрисами, не понимая, что это такое. Может быть, найдется человек, который тебя снимет, и ты будешь хорошо смотреться в кадре. И для кино этого будет достаточно. Но театр – это совсем другое, для того, чтобы работать в театре, надо иметь профессию. Думаю, что моя дочка это понимает.

- Говорят, актер должен быть как ребенок, но не быть при этом ребенком.
- Думаю, это плохое качество для жизни, я имею в виду даже не просто детскость, а готовность к игре. В жизни важно соблюсти эту грань: ребенок может выбежать на дорогу, взрослый человек этого не сделает. Если ты и в жизни себя ведешь, как ребенок, ты все теряешь. Нельзя говорить, что вот, я актер, я такай неземной, оторванный от реальности, я как ребенок. Может быть, гениям это и позволительно, но нормальным людям, просто занимающимся своей профессией, нет.
 

- Но ведь нужно стремиться развивать в себе гения?
- Невозможно стремиться быть гением. Гений – это вспышка! Гении, они другие… Есть, например, много пианистов и они очень технично лупят по клавишам, феноменально, но они технари. И есть Евгений Кисин, и он абсолютно сумасшедший. Так это гений! Стремиться быть Кисиным невозможно. Ты либо Кисин – либо нет. Ты можешь просто ставить себе невыполнимые задачи. Говорят, что технарь ставит для себя конкретные, достижимые цели и достигает их, а творец ставит недостижимые, но даже если он не достигает, он все равно проходит дальше, чем технарь.

- Какие же выводы можно сделать из сказанного?
- А надо? Выводы – это такой постскриптум в конце жизни. А я надеюсь еще пожить!

Автор: Анастасия Мурзич


Категория: 2009-2013